— М-да! — Крячко хмыкнул. — Господин полковник, сколько лет тебя знаю, а что ты такой крутой, понял лишь недавно. О чем ты раньше думал?
— Виноват, Станислав, оплошал, — просто ответил Гуров. — Сегодня вижу, что волчьи уши с первого дня торчали.
— Задним умом всяк крепок, — сказал сердито Светлов. — Ты, Станислав, чем попрекаешь? Что Лев Иванович чухнулся поздно? Так ты бы на его месте и сегодня пер, как бульдозер. У него извилин больше, чем у нас троих! Ты ему низко в ножки поклонись, что упредил, а то бы нас первых слопали!
— Василий Иванович, слезь с коня, не махай шашкой, — миролюбиво ответил Крячко. — Говорю как есть и от такого расклада не в восторге, я человек нормальный и себя люблю.
— Вы, конечно, старшие, но не то говорите, — сказал Вакуров возмущенно. — Лев Иванович, излагайте свой план, давайте конкретные задания.
— Задание не меняется, — ответил Гуров, — требуется установить Профессора, может, его и иначе называют, время покажет. Я дал «авторитетам» ваш телефон. — Для наглядности он указал на аппарат. — Ставьте его на автоответчик, пусть пишет, людям легче с машиной разговаривать, думаю, информация пойдет с этой ночи. Я Шалве Гочишвили позвоню, он людям мои слова передаст, они возьмутся за поиски Профессора серьезно.
— А может, погодишь? — флегматично спросил Крячко.
— Не погожу! Когда с тобой играют краплеными картами, следует сдергивать из колоды тузы. Правила отменили не мы, значит, будем играть без правил.
— Я не об этике — об опасности, — Крячко неожиданно начал что-то насвистывать.
— Ты что? — возмутился Светлов. — Они еще вчера внаглую поперли, а край один.
— Хватит, не пленарное заседание, — перебил Гуров. — Машины пригнали?
Крячко бросил на стол две связки ключей.
— Борис, ты электронику получил?
Вакуров указал на стоявшие у сейфа коробки.
— Так оборудуйте квартиру умника, которого назвал Савиков. — Гуров плюнул на бесконечные зароки бросить курить, достал сигареты. — Второй комплект я забираю, установлю сам. — Он взглянул на часы: — Двадцать три, начнем сей минут, мы имеем небольшую фору во времени. Вы оборудуйте машины…
— Они с телефонами, — сказал Крячко.
— Тем лучше. Поутру я одну машину у вас заберу, мою знают… Я сбился… — Гуров потер лоб. — Да, кроме Профессора, мы разыскиваем убийцу-исполнителя, который обитает на фазенде. У него имеется особая примета: он высококлассный стрелок. Борис, ты поутру начнешь его устанавливать. — Гуров вырвал из блокнота несколько листков, протянул Вакурову: — Думаю, один из этих троих. Станислав, помоги Борису с легендой, надо войти в каждую квартиру. Ничего вскрывать, нарушать не придется, в квартирах живут родственники. У одного жена с дочерью, у двоих родители. Человек где-то стрелять научился, и домашние наверняка о его искусстве знают. Идея ясна?
— Входишь — на серванте кубок торчит, — съязвил Крячко, — или на стене грамота в рамочке, а может, фотография человека с ружьем.
— Господин подполковник, если вы моему заданию завидуете, я готов уступить, — парировал Вакуров.
— Кретины, не предупредили стрелка, чтобы он свой класс не демонстрировал, — продолжал Гуров. — Борис, теперь слушай внимательно. — Он выждал, пока оперативник не посмотрит ему в глаза. — Ты начинаешь в девять, заканчиваешь к шестнадцати. Если в какой-то адрес не успел, все равно заканчиваешь. Я полагаю, что они раньше обеда не трехнутся, потом обычная бюрократия, подбор людей. В общем, до шестнадцати ты, по моей прикидке, в безопасности. Позже они городскую квартиру перекроют, и ты погибнешь без цветов, исчезнешь, словно тебя никогда не существовало. Борис, ты меня понял, героя изображать не начнешь?
— Лев Иванович, обижаете. Я взрослый.
— Молодец. — Гуров повернулся к Крячко и Светлову: — Вы сейчас на двух машинах выезжаете по известному адресу, оборудуете квартиру техникой и ждете… ждете… Либо он выйдет на связь, либо к нему придут, скорее второе. Человек, которого вы обнаружите, будет человеком Профессора. Полагаю, что вам лично ничего не грозит. Эти связи неподконтрольны. Но это я так полагаю, а вы должны решать по обстановке. У вас на погонах по два просвета и в голове хотя бы один имеется.
— Ну спасибо, — буркнул Светлов.
— Неласковый ты, господин полковник, — Крячко понравилось называть так бывшего старшего группы.
— Когда вы человека хотя бы предположительно установите, свяжитесь со мной, не найдете меня — звоните Орлову и решайте. Действуйте. Удачи… Удачи… Удачи…
Оперативники вышли. Гуров позвонил Орлову:
— Здравия желаю.
— А я думал, ты в Штаты умотал.
— Да билет достать не могу, господин генерал.
— Ты где?
— В офисе, на Петровке.
— Ну, быстро к спикеру! Быстро! Я дам команду по трассе, жми на всю железку!
— Что, его тоже? — спросил Гуров.
— Лева! Я буду дома, звони. — Орлов положил трубку.
Гуров подключил к аппарату автоответчик и неторопливо пошел к машине.
Гуров привык к кабинету спикера, как бы обжился в нем, да и хозяин кабинета уже не вызывал у сыщика раздражения. Усталый, замордованный человек, рвется к власти, хотя и сегодня на его плечах груз значительно больший, чем он способен выдержать. Ничего принципиально нового. Гуров перевидал достаточное количество алкоголиков и наркоманов — больные люди, правда, вреда от них меньше, они калечат себя да семью, а политики замордовали державу, на их совести сотни миллионов человеческих судеб. Так ведь больной, неуправляемый человек отчета в своих действиях не отдает.
— Добрый вечер, Имран Русланович, как вы себя чувствуете? — сказал Гуров, входя в кабинет, и, не ожидая приглашения, уселся в кресло. — Я так отвратительно устал. Устал, как ездовая собака.
Спикер не спросил, где сыщик пропадал и чем занимался, зная, что, кроме дерзкой шутки, иного ответа не получит.
— Я сплоховал сегодня, слышали, наверное.
— Пустяки, с каждым случается. — Гурову хотелось курить, но спикер выглядел так скверно, что дымить в кабинете не следовало. — Скоро полночь, что вы высиживаете? Работник из вас сейчас никакой, врач наверняка велел вам лежать. Меня ждете? Об убийстве полковника я ничего сказать пока не могу, с делом еще не знакомился. Результаты? Думаю, через два-три дня я всех возьму, Имран Русланович.
— Всех? — Спикер по-детски сморщился, казалось, сейчас заплачет. — Так их много?
— Ну насчет всех — это я привычно похвастался, — ответил Гуров. — На всех у меня силенок не хватит. Вы хоть и не специалист, но человек достаточно разумный, чтобы понять — не один же сумасшедший шныряет между шеренгами охранников и постреливает.
— «Достаточно разумный» — высокая оценка для спикера парламента. — Хозяин указал на один из шкафов: — Мне врач рекомендовал перед сном выпить рюмку спиртного. Пожалуйста, возьмите там что-нибудь по своему вкусу, я в этом ни черта не понимаю.
В довольно объемистом баре красовались бутылки с заграничными этикетками, бокалы, тут же была вмонтирована морозилка. Гуров бросил в бокалы лед, налил джин, добавил тоника, прихватил бутылку с собой, поставил бокал перед спикером, вернулся в кресло.
— Вы футболом интересуетесь? — Гуров поднял бокал, кивнул, выпил одним глотком.
Спикер сначала понюхал, затем пригубил:
— На каком-то приеме я это однажды пробовал… Скажите, Лев Иванович, откуда вы такой взялись? Самостоятельный, независимый, дерзкий? Может, вы американский шпион? — Спикер нахмурился, но, опасаясь, что милиционер шутки не поймет, на всякий случай подмигнул.
— Откуда взялся? Папа с мамой родили. Кстати, я для России не столь уж редкий экземпляр, хотя породу нашу со времен октябрьского переворота отстреливают, уничтожают различными способами, старательно и последовательно. И что интересно, истребляют при всех правителях, вы и президент в том числе. Стойкая порода: думаю, у нас выработался сильнейший иммунитет. — Гуров хотел отвлечь спикера, болтал без умолку: — Возьмем евреев. Их уничтожением занялись две тысячи лет назад. Я статистики не знаю, больше стало евреев или меньше, но факт, что в умении выжить и в уме они ни одной нации не уступают, а возможно, превосходят. Моя порода к национальности отношения не имеет, она родилась в пещере, появилась с первым человеком, когда о национальности никто и не ведал. Человек родился свободным и желает им оставаться. А что в вашем окружении нас нет или сохраняются единицы, которые, стремясь уцелеть, мимикрируют, так в том, кроме вас, никто не виноват. Мы, свободно мыслящие, опасны, вам, правителям, абсолютно не нужны. Честно сказать, я вас прекрасно понимаю. Вы защищаетесь, дай нам передохнуть в борьбе за выживание, вам придется отойти в сторону, и не будет у вас, Имран Русланович, данного особняка, даже джина с тоником не будет.
